Наверх
Ёхан, 43 - 6 декабря 2010 18:15Отредактировано:06.12.10 18:16
Оборачивается, видит меня, и улыбаецца: - Ну, что ж ты встала-то? Заходи, присаживайся. Можешь подудеть в дудку. - Васильиваныч, а чой та вы голый сидите? - спрашиваю я, и, как положено школьнице, стыдливо отвожу глаза, и беспалева дрочу дудку. - А это, Машенька, я трусы постирал. Жду, когда высохнут. Ты не стесняйся. Можешь тоже раздецца. Я и твои трусики постираю. Вот пиздит, сволочь Трусы он мне постирает, ога. Он и носки свои сроду никогда не стирал. Сука. - Не - блею афцой, - Я и так без трусиков Я ж математику пришла пересдавать всё-таки. Задираю мамин халат, и паказываю мужу песду. В подтверждение, значит. Быстро так показала, и обратно в халат спрятала. За солнечными очками не видно выражения глаз Вовы, зато выражение хуя более чем заметно. Педофил, бля - Замечательно! - шепчет Вова, - Математика - это наше фсё. Сколько будет трижды три? - Девять. - Отвечаю, и дрочу дудку. - Маша! - Шёпотом кричит муж, и развязывает галстук. - ты гений! Это же твёрдая пятёрка беспесды! Теперь второй вопрос: ты хочешь потрогать мою писю, Маша? - Очень! - с жаром отвечает Маша, и хватает Василиваныча за хуй, - Пися - это вот это, да? - Да! Да! Да, бля! - орёт Вова, и обильно потеет. - Это пися! Такая вот, как ты видишь, писюкастая такая пися! Она тебе нравицца, Маша Петрова? - До охуения. - отвечаю я, и понимаю, что меня разбирает дикий ржач. Но держусь. - Тогда гладь её, Маша Петрова! То есть нахуй! Я ж так кончу. Снимай трусы, дура! - Я без трусов, Василиваныч, - напоминаю я извру, - могу платье снять. Школьное. Муж срывает с себя галстук, бейсболку и очки, и командует: - Дай померить фартучек, Машабля! Нет проблем. Это ж вторая годовщина нашей свадьбы, я ещё помню. Ну, скажите мне - кто из вас не ебался в тёщином фартуке во вторую годовщину свадьбы - и я скажу кто вы. - Пожалуйста, Василиваныч, меряйте. - снимаю фартук, и отдаю Вове. Тот трясущимися руками напяливает его на себя, снова надевает очки, отставляет ногу в сторону, и пафосно вопрошает: - Ты девственна, Мария? Не касалась ли твоего девичьего тела мушская волосатая ручища? Не трогала ли ты чужые писи за батончег Гематогена, как путана? Хрюкаю. Давлюсь. Отвечаю: - Конечно, девственна, учитель математики Василиваныч. Я ж ещё совсем маленькая. Мне семь лет завтра будет. Муж снимает очки, и смотрит на меня: - Бля, ты специально, да? Какие семь лет? Ты ж в десятом классе, дура! Тьфу, теперь хуй упал. И всё из-за тебя. Я задираю фартук с помидорами, смотрю как на глазах скукоживаецца Вовино барахло, и огрызаюсь: - А хуле ты меня сам сбил с толку? "Скока буит трижды три?" Какой, бля, десятый класс?! Вова плюхаецца на стул, и злобно шепчет: - А мне что, надо было тебя просить про интегралы рассказать?! Ты знаешь чо это такое? - А нахуя они мне?! - тоже ору шёпотом, - мне они даже в институте нахуй не нужны! Ты ваще что собираешься делать? Меня ебать куртуазно, или алгебру преподавать в три часа ночи?! - Я уже даже дрочить не собираюсь. Дура! - Сам такой! Я сдираю мамашин халат, и лезу под одеяло. - Блять, с тобой даже поебацца нормально нельзя! - не успокаиваецца муж. - Это нормально? - вопрошаю я из-под одеяла, и показываю ему фак, - Заставлять меня дудеть в дудку, и наряжацца в хуйню разную? "Ты девственна, Мария? Ты хочеш потрогать маю писю?" Сам её трогай, хуедрыга! И спасибо, что тебе не приспичило выебать козлика! - Пожалуйста! - Ну и фсё! - Ну и фсё! Знатно поебались. Как и положено в годовщину-то. Свадьбы. Куртуазно и разнообразно. В соседней комнате раздаёцца деццкий плач. Я реагирую первой: - Чо стоишь столбом? Принеси ребёнку водички! Вова, как был - в фартуке на голую жопу, с дудкой в руках и в солнечных очках, пулей вылетает в коридор. Сейчас сложно сказать, что подняло в тот не добрый час мою маму с постели. Может быть, плач внука, может, жажда или желание сходить поссать. Но, поверьте мне на слово, мама была абсолютно не готова к тому, что в темноте прихожей на неё налетит голый зять в кухонном фартуке, в солнечных очках и с дудкой в руке, уронит её на пол, и огуляет хуем по лбу. - Славик! Славик! - истошно вопила моя поруганная маман, призывая папу на подмогу, - Помогите! Насилуют! - Да кому ты нужна, ветош? - раздался в прихожей голос моего отца. Голоса Вовы я почему-то не слышала. И мне стало страшно. - Кто тут? Уберите член, мерзавец! Извращенец! Геятина мерская! Мама жгла, беспесды. - Отпустите мой хуй, мамаша+ - наконец раздался голос Вовы, и в щель под закрытой дверью спальни пробилась полоска света. Вове наступил пиздец. Мама визжала, и стыдила зятя за непристойное поведение, папа дико ржал, а Вова требовал отпустить его член. Да вот хуй там было, ага. Если моей маме выпадает щастье дорвацца до чьего-то там хуя - это очень серьёзно. Вову я жалела всем сердцем, но помочь ему ничем не могла. Ещё мне не хватало получить от мамы песдюлей за сворованный халат, и извращённую половую жызнь. Так что мужа я постыдно бросила на произвол, зная точно, ЧЕМ он рискует. Естественно, такого малодушия и опёздальства Вова мне не простил, и за два месяца до третьей годовщины нашей свадьбы мы благополучно развелись. Но вторую годовщину я не забуду никогда. Я б и рада забыть, честное слово. Но мама Моя мама Каждый раз, когда я звоню ей, чтобы справицца о её здоровье, мама долго кашляет, стараясь вызвать сочувствие, и нагнетая обстановку, а в оконцовке всегда говорит: - Сегодня, как ни странно, меня не пиздили по лицу мокрым хуем, и не выкололи глаз дудкой. Стало быть, жыва. Я краснею, и вешаю трубку. И машинально перевожу взгляд на стенку. Где на пластмассовом крючке висит белый кухонный фартук. С помидорами. Я ж пиздец какая сентиментальная.
Добавить комментарий
Комментарии: 0
|