Наверх
Кирилл, 46 - 25 ноября 2010 13:49
Все
В двух шагах от сауны "Шафран", Ресторан с названием "Жар-птица", Небольшой уютный ресторан. Кухню ресторана отмечало, Модное изданье "Три Пера". Там живая музыка звучала, С вечера до раннего утра. Людям нужно, где-то веселиться, Погружаясь, в водочный дурман, И стабильно коллектив "Жар-птицы", Перевыполнял квартальный план. Ресторан, конечно же являлся, Местом: скушал, выпил да пляши. От иных при этом отличался, Чутким врачеванием души. Как сказал поэт: должна трудиться, День и ночь душа, и все дела. Вот гостеприимная "Жар-птица", Той душе отдушиной была. Лев Ильич - владелец ресторана, В прошлом неудавшийся артист. Для души имелись постоянно: Музыка, танцоры и стриптиз. Вокалистом был Запоров Филя, Песни пел свободно и легко, Сочным тембром Тыкарева Вилли, И певца с фамилией Гунько. В золотом его репертуаре, Басков, Глызин, группа "Рецитал"... Но забойным шлягером считали, Песню про "Владимирский централ". Был ещё один скрипичный гений, Овладевший скрипкою, как бес. С громкою фамилией Есенин, Из оркестра "Звуки МЧС". Трепетала скрипка, как девица, Он творил такое с ней, хоть плачь, Что в конце обязан был жениться, Как любой порядочный скрипач. В тот момент, когда вокруг стихало, Приглушались в зале фонари. На шесте роскошно выступала, Стриптизёрша Маша Бовари. Покоряла всех своим талантом, Исполняя силовой стриптиз. Вокалист напару с музыкантом, Ей кричали "Браво!" из кулис. Вечный постоялец ресторана, Вор-законник Толя Верасы, Доставал банкноты из кармана, Ловко, наполняя ей трусы. Престарелый мэтр телеэстрады, Лет уж пять, как вышедший в тираж, Ей писал любовные баллады, Теребя нервозно карандаш. А джигиты в бурках и папахах, Что уж тут поделаешь - Восток, Подогнали Маше новый "Майбах", Этим самым, выразив восторг. Видя это, тосковали двое, Словно в клетке птицы гнездари. Забытьё искали в алкоголе, От любви к Марусе Бовари. Вокалист и виртуоз от скрипки, Приобнявшись, точно братаны, Пили под дымок болгарской "Шипки", Стряхивая пепел на штаны. И спросил певец Запоров чётко, Паузу держа, как Левитан: "Слышь,скрипач, пока не скисла водка, Кликнем с "трёх вокзалов" двух путан?" Головой в ответ качая хмуро, Ни к чему мол это и не то, Говорил Есенин: "Машка-дура, Повелась на бабки и авто. Мы должны вдвоём открыться,Филя, Обнажив все чувства догола. Чтобы в этом суматошном мире, Нашу боль Маруся поняла. Ведь она живёт, не представляя, День за днём, сегодня и вчера, Что о ней вздыхают и страдают, Сильные мужчины, как гора. Нелегко всё это, понимаю, Но иначе вряд ли может быть... Допивай, за литром я сгоняю, Чтоб в ларёк два раза не ходить." На сиденье заднем "Порш Кайена", В это время Маша Бовари, Подружилась с телом бизнесмена, Под Трофима с песней "Снегири". Бизнесмен пыхтел и отдувался, Потому, что был уже в летах, И всё время глупо улыбался, Выставив наружу жирный пах. Глядя в пах, подумалось Марии, Захотелось очень горячо, Чтобы рядом в беспощадном мире, Оказалось крепкое плечо. Чтобы без упрёков и укоров, Руку протянул, сказав: "Не плачь." Почему-то вспомнился Запоров, И Есенин - удалой скрипач. А они орут лишь хором "Браво!", Толку чуть и дальше ни шиша. Думают, небось, что я шалава, Что для них не очень хороша. А ведь я по-жизни не такая, Я ведь, если честно рассудить, Коли нужно стану ждать трамвая, И сумею самой верной быть... Но тому не суждено случиться, В этот вечер, что размыт и тих, Водкою палёной отравиться, Снова угораздило двоих. Пали оба жертвой самопала, Утопив печаль свою в вине. Видимо, кому-то не хватало, Жертв на необъявленной войне. В лучшее, конечно, надо верить! Только жизнь сурова и груба, Полусчастье постучало в двери, Но, как говорится, не судьба.
Добавить комментарий
Комментарии: 1
|