Наверх
Миша, 60 - 16 февраля 2009 18:51
Все
- На углу остановите. Расплатилась. Вышла. Ночная Петроградка покрыта снегом. Она в шубке выше колена. Длинные тонкие ноги. Высокие каблуки. Волосы распущены. В одной руке сумочка, в другой – меч. В ножнах. В гостях взяла. На пару дней. Подумала, что сфoткает его для плаката. Сверху крови набрызгает. И название прилепит. А фон завтра придумает. Фильм еще не снят, а картинка уже нужна. Идет, молодым телом покачивая. Пьяная, ну так, чуть пьяная. До дома пару шагов, а дядька прицепился. Что, да куда. - Позвольте проводить. Старый, за сорокет небось. Тянет их на двадцатилетних. А ваще домой –то неохота. Можно и поболтать. - На Пушкарской? А, так мы соседи. Холодно, да. Что? Глинтвейн? Дядя суетится, в глаза заглядывает. Тихоня такой. Лицо усталое. Одетый серо. И сам он серый. Уговаривает, а смотрит безнадежно. Сам понимает, что не светит ему ничего. «Эээх, дядя, зайти к тебе, что ли. Подбодрить. Сделаю что-нить хорошее. Я сегодня добрая.» - А что? Глинтвейн очень ничего даже. - О, я не смел надеятся. Я так счастлив. Счастлив. «Ишь. Вроде и приосанился чуток. Глазки потухшие оживились. Да, видать, несладко живется тебе.» - Вы не понесете немного меч, а то он очень тяжелый. - Да, да конечно. Берет меч. - А если милиция? Это же холодное оружие. Заволновался мужичек. Вынимает меч из ножен зачем-то. Обратно его засовывает. Тут же стыдится своих страхов. Заглядывает в ее красивый тонкий профиль. Путаются его мысли: «Неужели, это все со мной? А кровать-то я застилал сегодня? И вещи, вещи разбросаны...» Подъезд. Дверь, где много звонков. - Коммуналка, что-ли? - брезгливо. - Да, да. Если можно тихо. Я бы не хотел светв ключать. Позвольте Вашу руку, я Вас проведу. Темно. Запах кисло затхлый, коммунальный. Снова дверь. Комната. Жалкая, бедная комната. Живет явно один. Вешалка. Стол. Телевизор. Кровать. Окно. - Вот, здесь вешалка. Шубку. Я помогу Вам раздеться. Можете не снимать, у меня для Вас нет подходящих тапок. - А меч, куда Вы поставили меч? Нет, поставьте на видное место, что бы я его не забыла. - Сейчас, сейчас. Присаживайтесь, пожалуйста. К столу. - Откуда столько яблок? - А это родные, родственники мне прислали. Курите? Вот, пепельница, пожалуйста. Сейчас я приготовлю глинтвейн. Я ненадолго, на кухню, там быстро. - Музыку тогда включите мне. - А, музыку. У меня дивиди. Записи джазовые. Очень редкие. Вы любите джаз? А больше ничего у меня нет. Забывает про глинтвейн. Суетливо разбирает диски. - Вот это, например. Очень ценная запись. Называет разные имена и названия. Она скучает. - О! Лучше я другое поставлю. Здесь запись не очень качественная. Вот это блестящая вещь, очень старая. Заря джаза. Снова ничего не говорящие имена, названия. - А вот это, знаменитые исполнители. Сейчас уже позабыты. Или, или... сейчас я Вам еще найду. Она зевает. - Оставьте что есть. Вы же глинтвейн шли делать. - Да, да, конечно. Глинтвей. Бегу, мчусь. Одну секундочку. Она прошлась по комнате. Пыль, куча книжек и дисков. «Уныло здесь. Так, значит, эти холостяки старые живут. Ну и ну.» Потянулась стройным телом. Кофта задралась, обнажив полоску загорелого живота. Джинсы туго обтягивают крепкие ягодицы. Зевнула. Вдруг захотелось спать. «Чего-то долго он там. А выпила-то я, наверное, нимало. Чего спать-то охота так...» Она присела на кровать. Подняла капюшон на темные волосы. Прилегла и закрыла глаза. Играет джаз. Запах глинтвейна и яблок. Капюшон натянут до самых глаз. - Я, я принес глинтвейн. Вы, вы... о! не вставайте. Я Вам подам. Здесь маленький столик можно пододвинуть, все поставить. Он целует ее в рот. Хочет снять кофту. - Нет, кофту оставьте. Я в капюшоне останусь. Он задирает кофту и лифчик. Жадно мнет девичьи груди. Джинсы с трусиками тянет вниз. Они закручиваются и застревают на узких щиколотках. Он отчаянно дергает их вниз, не в силах распутать. Махает рукой. Спешит снять с себя штаны. Шепчет ей: - Хочешь увидеть мое тело? - Нет, не хочу, конечно. Она переворачивается на живот. Он пытается раздвинуть ей ноги. Но ноги ее спутаны джинсами. Это ему мешает. Он торопится. - А презерватив-то есть? - А? Что? Да, конечно, конечно. Один момент. Он слезает с кровати. Бежит к шкафу в рубашке и носках. Шуршит в шкафу. Бегом бежит обратно. Забирается на кровать. Она лежит на животе. В капюшоне. -Вот. Все есть. Конечно есть презерватив. Как же. Обязательно. А ничего, что я в носках? Он держит ее за попу. Тыкается членом. Не может попасть. Садится поудобнее. Ей надоело. Ей становится противно. - Ах оставьте меня, не прикасайтесь ко мне. - Почему? - Оставьте меня в покое. Я ухожу. - Не уходи. Куда? Хочешь сигарету, вина? - Ничего не хочу, мне нужно уйти. - Подожди я провожу тебя. - Не смейте меня провожать. Она встает. Снимает капюшон. Одевает обратно джинсы. Он понуро сидит на кровати. В рубашке и носках. И в презервативе. - Я помогу тебе одеться. - Да, не надо! Я сама. Он все равно встает. - Да сидите Вы! Что пристали! Вы – мох. Мох! И сидите тут мхом. А член Ваш – как сухой кал. Чего девиц-то приглашаете. Мох! Он садится обратно на кровать. - Где мой меч? Главное, не забыть меч. Она выскакивает Он сидит на кровати. Смотрит на сигарету. Кладет ее обратно. Играет джаз. Остывший глинтвейн. Он поднимает с пола брюки. Вытаскивает из них ремень. Делает петлю.
Добавить комментарий
Комментарии: 0
|