Наверх
Бибиман, 60 - 15 октября 2008 15:45
Сатана
Ей было двенадцать, тринадцать - ему, им бы дружить всегда. Но люди понять не могли, почему такая у них вражда?! Он звал её "бомбою" и весной обстреливал снегом талым. Она в ответ его "сатаной", "скелетом" и "зубоскалом". Когда он стекло мячом разбивал, она его уличала. А он ей на косы жуков сажал, совал ей лягушек и хохотал, когда она верещала. Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему, но он не менялся никак. И все уже знали давно, почему он ей не сосед, а враг. Он "бомбой" её по-прежнему звал, вгонял насмешками в дрожь. И только снегом уже не швырял, и диких не корчил рож. Выйдет порой из подъезда она, привычно глянет на крышу, Где свист, где турманов кружит волна, и даже сморщится: - У, сатана! Как я тебя ненавижу! А если праздник приходит в дом, она нет-нет и шепнёт за столом: - Ах, как это славно, право, что он к нам в гости не приглашён! И мама, ставя на стол пироги, скажет дочке своей: - Конечно! Ведь мы приглашаем друзей, зачем нам твои враги! Ей - девятнадцать. Двадцать - ему. Они студенты уже. Но тот же холод на их этаже, недругам мир ни к чему. Теперь он "бомбой" её не звал, не корчил, как в детстве, рожи. А "тётей Химией" величал и "тётей Колбою" тоже. Она же, гневом своим полна, привычкам не изменяла: И так же сердилась: - У, сатана! - И так же его презирала. Был вечер, и пахло в садах весной. Дрожала звезда, мигая... Шёл паренек с девчонкой одной, домой её провожая. Он не был с ней даже знаком почти, просто шумел карнавал, Просто было им по пути, девчонка боялась домой идти, и он её провожал. Потом, когда в полночь взошла луна, свистя, возвращался назад. И вдруг возле дома: - Стой, сатана! Стой, тебе говорят! Всё ясно, всё ясно! Так вот ты какой?! Значит, встречаешься с ней?! С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной! Не смей! Ты слышишь? Не смей! Даже не спрашивай почему! - Сердито шагнула ближе и вдруг, заплакав, Прижалась к нему: - Мой! Не отдам, не отдам никому! Как я тебя ненавижу! Э. Асадов
Добавить комментарий
Комментарии: 1
|