Наверх
gerda, 50 - 7 апреля 2008 21:47
Все
И вот когда-то в детстве, мы вели так называемые "Песенники", которые были, по сути, аналогами современных электронных дневников. Туда записывались тексты песен, вклеивались фотографии артистов и просто красивые картинки. Туда переписывались стихи, писались, в особым образом сложенных уголках, секреты, адреса и памятные даты, пожелания друзей и еще море всяких "интересностей". Потом все это украшалось вензелями, звездочками, мудрёными орнаментами и сердечками, рисовавшимися с помощью цветных карандашей, восковых мелков и фломастеров, которые только начали появляться. Набор из 12 штук способен был вызвать зависть целого двора - все сразу начинали испытывать к тебе неподдельную симпатию и большое желание дружить с тобой... ) Уже гораздо позже узнала, что большинство из тех стихов, которые мы переписывали друг у дружки в эти толстые тетрадки, и над которыми частенько даже плакали, были написаны замечательным поэтом - Эдуардом Асадовым. До сих пор люблю его творчество, хоть иногда уже некоторые вещи и кажутся немного наивными. Тем не менее, не устаю восхищаться. Вот одно из стихотворений из старой тетрадки: «САТАНА» Ей было двенадцать, тринадцать — ему. Им бы дружить всегда. Но люди понять не могли: почему Такая у них вражда?! Он эвал ее «Бомбою» и весной Обстреливал снегом талым. Она в ответ его — «Сатаной», «Скелетом» и «Зубоскалом». Когда он стекло мячом разбивал, Она его уличала. А он ей на косы жуков сажал, Совал ей лягушек и хохотал, Когда она верещала. Ей было пятнадцать, шестнадцать — ему, Но он не менялся никак. И все уже знали давно, почему Он ей не сосед, а враг. Он «Бомбой» ее по-прежнему звал, Вгонял насмешками в дрожь. И только снегом уже не швырял И диких не корчил рож. Выйдет порой из подъезда она, Привычно глянет на крышу Где свист, где турманов кружит волна, И даже сморщится: — У, Сатана! Как я тебя ненавижу! А если праздник приходит в дом, Она нет-нет и шепнет за столом: — Ах, как это славно, право, что он К нам в гости не приглашен! И мама, ставя на стол пироги, Скажет дочке своей: — Конечно! Ведь мы приглашаем друзей, Зачем нам твои враги?! Ей — девятнадцать. Двадцать — ему. Они студенты уже. Но тот же холод на их этаже, Недругам мир ни к чему. Теперь он «Бомбой» ее не звал, Не корчил, как в детстве, рожи, А «тетей Химией» величал, И «тетей Колбою» тоже. Она же, гневом своим полна, Привычкам не изменяла, И так же сердилась: — У, Сатана! — И так же его презирала. Был вечер, и пахло в садах весной. Дрожала звезда, мигая... Шел паренек с девчонкой одной, Домой ее провожая. Он не был с ней даже знаком почти, Просто шумел карнавал, Просто было им по пути, Девчонка боялась домой идти, И он ее провожал. Потом, когда в полночь взошла луна, Свистя, возвращался назад. И вдруг возле дома: — Стой, Сатана! Стой, тебе говорят! Все ясно, все ясно! Так вот ты какой? Значит, встречаешься с ней? С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной! Не смей! Ты слышишь? Не смей! Даже не спрашивай почему! — Сердито шагнула ближе. И вдруг, заплакав, прижалась к нему: — Мой! Не отдам, не отдам никому! Как я тебя ненавижу! ***
Добавить комментарий
Комментарии: 3
|