Наверх
Кайлиана, 33 - 12 ноября 2013 22:01
Все
Анни пятнадцать и мир - прекрасен. Завтра поедет на водоём С мамой и братом под запах пряный летних кувшинок пить горький чай. Анни пятнадцать. Она любит маму, брата и вид перелётных стай. Город застыл в предвечерней стуже, улиц пустынных сжимает крюк. Анни спешит приготовить ужин. Вечером нужно позвать подруг, Чтобы смеяться, держать за руки, быть легче маленького пера*... Город теряет последние звуки. С голоду кружится голова. Анни шагает упругим шагом. Смотрит на искры рождённых звёзд. Мама, наверно, играет с братом. В клетке поёт прирученный дрозд О чём-то далеком, волшебно-птичьем. Сказочных странах, больной тоске. Анни узнала сегодня обычай писать желания на песке И завтра у берега водоёма найдется чаячьее перо. Анни мечтает увидеть Тома и загадает, конечно, его. Смуглого, сильного. Взгляды-льдинки. Летом ему поступать в институт. Анни считает: они - половинки. Он помнит едва, как её зовут, Но это не важно! Алеют щеки и мысли зажались тугим клубком. Она представляет свои дороги, думает стать городским врачом, Чтоб непременно спасала жизни смерти и подлости супротив. Будущее завлекает призмой ярких свершений и перспектив. Анни идёт по пустым проспектам. Слышит движение за спиной. Анни пятнадцать. Но мир - опасен. ... она никогда не придёт домой. Том просыпается среди ночи, шарит рукой и включает свет. Мир одинок, сиротлив, непрочен. Тому семнадцать долбанных лет. Комната куца, глаза слезятся. В комнате зябко с дурного сна. Может, когда ему стукнет двадцать и для него зацветёт весна? Ну а пока - листопад конспектов, голос, охрипший от сигарет. Тому хотелось бы вспомнить детство, выйти из комы, увидеть свет, С неба сорвать ярких звёзд крупицы, взвыть на луну беспородным псом... Том бы хотел обернуться птицей. Он представляет себя дроздом. Серым, невзрачным, но песни-трели шлющим в далёкие небеса... Пьяный отец захрапел в постели. Том поднимается, трёт глаза. Тому семнадцать, порез над бровью. И оплеуха ещё саднит. Томас своё выгрызает с кровью. Томас об этом не говорит. Только твердит, крепко стиснув зубы, что поскользнулся (шаги легки). Когда у папаши пылают трубы - не самое страшное кулаки. Город застыл в предрассветной неге, улицы-крючья сплелись узлом. Том вспоминает о первом снеге и девочке, жившей от них за углом. Тонкой и легкой, глаза-сапфиры. Нежные губы и сердце - свет. Он бы отдал все богатства мира, чтобы её оградить от бед. Он бы смотрел, как она смеётся. Слушал дыхание, шел след в след. Ночь истекает. Восходит солнце. Том вспоминает: Погибла. Нет. Мысли запутаны. Правда горька. ... маленький дрозд клювом бьёт в стекло. Том улыбается и впервые чувствует, как тепло.
Добавить комментарий
Комментарии: 2
|