Наверх
Кирилл, 46 - 21 января 2012 14:27
Все
Превыше всего, почитая на свете, В быту коммунальном считался изгой, Поскольку, смывать забывал в туалете. Творения были его не просты, И несколько странными, даже, казались, Как следствие непониманья холсты, Пылились за шкафом, а не продавались. В безденежье, в скудности, в старом пальто, При помощи водки, стремясь обновиться, Он понял, что всё в этой жизни не то, И с горя, однажды, решил удавиться. До смерти осталось четыре шага, Намылен резиновый шнур от торшера, Но в дверь постучалась с куском пирога, Соседка- ткачиха по имени Вера. В большой коммуналке, где ночью и днём, Стоял запах щей, гуталина и мыла, Она лишь одна вспоминала о нём, Вздыхала, жалела и тайно любила... И жизнь потянулась своим чередом, Этюды художник рисует на даче, Лишь, редкой порой, вспоминая о том, Что в прошлом всё было мрачнее, иначе. Работала Вера на ткацком станке, (за прозу подобную жизни простите), Сжимая, в мозолистой женской руке, Пучком разноцветным блестящие нити. Покуда на даче любимый творец, Рисует этюды в соломенной шляпе, Она ему варит свиной холодец, И копит с получки на отдых в Анапе. Соседнюю виллу с бассейном в саду, Где рдели на окнах тяжёлые шторы, По жуткой цене в том же самом году, Купил совладелец солидной конторы. Преступник по кличке «Хромой Водолаз», Согласно досье европейских полиций, Заехал на «Мерине» в утренний час, Взглянуть на плоды дорогих инвестиций. Отныне он звался Владимир Ильич, Два года уже, как откинулся с крытки, В Чечню задвигал силикатный кирпич, Имел секретаршу, завод и визитки. Он с прошлым своим завязал навсегда, Став членом бюро по защите озона, Спонсировал труппу театра «Балда», И звёзд на российском Олимпе шансона. За годы жестоких и злых лагерей, Душа не утратила светлые чувства, Ильич стал терпимей, добрей и мудрей, И очень тянулся к большому искусству. Аркадий с этюдником наперевес, Шагал ранним утром по старой тропинке, В ближайший дремучий и девственный лес, Задумчиво глядя на область ширинки. Своё назначенье в искусстве понять, Художник обязан и это не ново, И всё ж, пару сотен зелёных поднять, В награду за творчество было бы клёво. Томилась за рёбрами клетки душа, И мысли нерадостной мчались гурьбою, В семейный бюджет не принёс ни шиша, В то время, как Верочка кормит и поит. По- жизни не счесть поворотов в судьбе, Весёлых, а может быть, грустных порою, На еле приметной и узкой тропе, В то летнее утречко встретились двое. Владимир Ильич, как простой джентльмен, Сказал: Ёксель-моксель, какие коврижки! Мне нужен мазила для росписи стен, Ну, типа художник… короче, как Шишкин. За тонну гринов намалюешь пейзаж? Штук семь куполов и русалку на ветке, Добавь живописный, какой антураж, Берёзоньку, вышку, колючку запретки... С душою Аркадий исполнил заказ, За труд не остался художник в накладе, Заказчик работы «Хромой Водолаз», Три дня находился в полнейшем отпаде. Вот это картина!-вещал он гостям, Все гости картину, конечно, хвалили. Тут были Ашот, Джебраил и Гурам, Певцы Шепутинский и Тыккарев Вилли. Стремительно в гору поднялся Нагой, Заказы, достаток всё чинно и мило, И, даже, назвал его новой звездой, Народный художник с фамилией Шило... До неба дотронуться можно рукой, Художник Нагой до небес достучался. Всего-то и надобно, чтобы такой, «Хромой Водолаз» на пути повстречался.
Добавить комментарий
Комментарии: 0
|