Pretty Girl, 41 - 8 августа 2011 11:59

авеяло... Про любовь.
Как всегда, когда она приезжала из своей Европы раз в полгода, мы ходили есть суши. Потом мы ходили плясать. Места всегда выбирала она, потому что я никуда без нее не ходила, а она всегда знала, где и что в Москве происходит. Если мы ходили плясать в какие-то клубы, то мы действительно плясали. Так, что на утро болели все мышцы, даже те, о существовании которых, я до этого не догадывалась. Все выпитое испарялось, оставалась только усталость и ощущение, что я завоевала все призы по скаканию и прыжкам, но мне их забыли вручить. Так и в этот раз, она потащила меня на какую-то испанскую вечеринку. Вечеринка сопровождалась испанской музыкой и большим количеством мачо. Мы начали осаду барной стойки с целью добыть в качестве трофея пива. Какой-то мачо интеллигентной наружности предложил оставить пиво в покое, и напиться с ним текиллы. Подруга бодро с английского перешла на испанский, а я скакала рядом. Помню, что тогда я думала, что текила – это весело, испанский – очень красивый язык, а я ни хрена не понимаю. В то время, как люди вели душевные беседы, мне ничего не оставалось, как скакать рядом. Потому что текила это весело.
Была странно, что он попросил телефон именно у меня. Потому что испанского я не знала, по английски говорила сносно, но не с ним, а телефон записала так, что даже я бы его не узнала на утро. Текилой мы все-таки напились. Он позвонил на следующий день. Я объяснила всю ситуацию, а ситуация была такая: подруга приезжает раз в полгода, и пока она в Москве, я хожу на свидания только к ней. Ну и хрен со мной, подумал он, и позвонил на следующий день. А на следующий день, я обиделась, потому что она была занята, и его мне тоже не надо. Он позвонил на другой день. Я согласилась, потому что забыла придумать причину, почему я никуда с ним не пойду заранее.
Он опоздал. Я конечно тоже опоздала. Но мы встречались в кафе Пушкин. Вы встречались с кем-нибудь в кафе Пушкин? Это был позор. Я сидела одна, за столиком, в кафе Пушкин, и морально готовилась отдать за бокал вина ползарплаты официанту, одетому лучше, чем я. Ну уж побрит и уложен он было точно на пол моей зарплаты. Я наблюдала , как выгуливают иностранцев, я видела , как подают черную икру, я понимала, что я и кафе Пушкин вещи диаметрально противоположные, и я не понимала, какого черта я здесь делаю. Я получаю сообщение, что оно скоро будет и что оно извиняется.
Оно прискакало, как ни в чем ни бывало плюхнулось за антикварный столик, и начало заказывать. Я этот потом великодушия остановила , потребовала салат с креветками и сменить обстановку. В общем, по-моему в тот день я напилась. Потому что количество баров перевалило за дцать, а Москву в плане «есть еще одно хорошее место» он знал лучше, чем я. Так прошли остатки недели: работа-«еще одно прикольное место»-дом, работа - …. Ну и так далее. Случались вылазки и втроем, а потом все улетели в свою Европу.
Мы периодически общались по электронной почте: я хамила, кокетничала, язвила. В общем, он со мной переписывался , а я с ним вела светскую беседу. Потом он прилетел. Заранее назначил, место , время и обрисовал программу. «Еще одно прикольное место» и… В общем, квартиру он снимал на Новой Арбате. Программа этой недели была такая: вечером любое место, где удобно мне, потом его квартира, утром - работа. Все было хорошо, весело, душевно. Когда он улетел, я в письмах перестала ему хамить и язвить, и начала просто кокетничать. Мне нравились наши отношения. Подруга начала строить на нас планы и рассказывать, что от Стокгольма до Барселоны далеко, но ближе чем от Москвы, а я наслаждалась тем, что у меня есть он, но я никому ничего не должна. Когда он прилетел в третий раз, мы расставались только по серьезным причинам - ему надо было ехать на выставку, ну и я типа на работу ходила. Культурная программа сократилась до «работа-его квартира», и еще мы иногда что-то ели. В субботу он улетал, а в четверг я заявила, что поеду домой и спать буду в родной кровати. Но в пятницу я ему обязательно покажу, где раки зимуют. По английски, это звучало по дурацки, но он что-то понял. А в пятницу он не позвонил. Он прислал сообщение, что надо со всем этим завязывать, иначе всем будет плохо. На звонки не отвечал. На сообщения тоже. Где-то внутри у меня стало неприятно ныть, и я подумала, что мне надо к врачу. Ближе к вечеру состояние ухудшилось. Я написала ему, что он козел, идиот и последняя скотина. А он отвечал, что это все он и есть, но так надо . Тогда я сменила тактику. Я писала, что мы взрослые люди и все всё понимают, но расставаться надо по человечески. Надо встретиться и цивилизованно поговорить и провести последний день так, чтобы никому не было грустно, а наоборот, было весело и хорошо. Он долго думал, а потом написал: «You win, lets meet». Встречались на нейтральной территории, а квартиру на Новом Арбате я проигнорировала и заявила, что «а вот это уже лишнее». Я решила, что хочу посмотреть, как у него будет где-то внутри сильно ныть, а я буду красиво ловить машину. И я ловила, а он отпускал водителей. И мы стояли вцепившись друг в друга, как два идиота. Была осень и дул сильный ветер. И иногда у обоих слезились глаза, и он проклинал эту нашу дурацкую погоду и меня. И не отпускал. Я понимала, что у него уже вовсю ноет и думала «Довольна? Сука.…» Все-таки я уехала. Я затылком видела, как он стоял, и, наверное, думал «Довольна? Сука…».

На следующий день я не получила ни одного письма. Появилось знакомое ощущение в груди. Так… по чем у нас билет до Барселоны? А потом он написал, что прилетел, заболел, и ему кое-кто сильно потрепал нервы. Если я ему не отправляла хотя бы одно письмо в день, то он писал, что слишком много писем приходит от меня, и он не успевает на них отвечать. Он писал из Тайланда, Швейцари

• 
• 
•